«Катюши» – «Сталинские орга́ны» - Артем Владимирович Драбкин

В начале войны были проблемы с количеством снарядов?

Всю войну проблема № 1 в наших ГМЧ – это подача снарядов. Мы были разорительны для страны. Просто заводы не успевали их выпускать. Ну, вы представляете? Полк 384 ракеты выпустил – попробуй их подвези! А второй, третий залп? Уже тысяча! А таких полков 115. Фронт от Черного моря до Карелии… Поэтому фактически приходилось стрелять только по серьезным целям. И нас всегда использовали на направлении главного удара. Допустим, Брянский фронт 12 июля пошел в наступление. Началась Орловская наступательная операция. Оперативная группа гвардейских частей – восемь полков – поддерживала 3-ю армию Горбатова. Как только 3-я армия выполнила задачу, а командующий фронтами Маркиан Попов перенес удар в полосу 11-й армии, все мы пошли в 11-ю армию. А Горбатову, может быть, полк оставят там, а может быть, и нет. Потому что он уже не решает главную задачу.

А качество снарядов?

Прекрасное. Но проблемы были в 42-м году. Внезапно для нас, командиров, начали взрываться снаряды на направляющих. Ракета еще не сошла, а уже взорвалась – снесена кабина, погиб водитель, погиб командир. А главное, техника выходит из строя. Забегали политработники, рвут и мечут особисты. В чем дело? Что за вредительство? Почему? Из Москвы комиссия. Из штаба гвардейских частей вместе с промышленниками. Быстро разобрались. Что оказалось? Переходное дно есть в ракете, которое отделяет боевую часть от ракетной пороховой. Оно оказалось сделано тонко и прогорало в первые же секунды, приводя к взрыву снаряда. Сразу телеграмму на заводы – усилить переходное дно, и все стало нормально. Буквально следующие партии пошли нормальные. А почему прогорало? Там в основном выдвигалась одна причина. Поступил порох НОТ по поставкам из Америки. Пороха сильнее наших. И они температуру давали выше наших. Мне всегда докладывали. Я скомандовал: «Залпом! Огонь!» Залп! Я вижу разрывы. С огневой позиции мне докладывают: «Залп дан, несходов нет». Я не помню случая, чтобы кто-то доложил, что одна не сошла, две не сошли.

Вот часто показывают: загорелись ящики на заводе, сейчас будет взрыв. Один такой эпизод есть в фильме «Вечный зов»: директор обесточил цеха, горели ящики – сейчас будет взрыв. Взрыва не будет. Дело в том, что заводы выпускали боевую часть отдельно и ракетную часть отдельно. Эти части отправляли на базу ГАУ (Главное артиллерийское управление). Вот там было окончательное снаряжение ракеты. Заполняли пороха, сколько положено, и ВВ. Взрыватели ни в коем случае не ввертывались. Они в отдельном цинке шли, в партии, и ввертывались, когда я командую: «Буссоль такая-то – зарядить. Готовность доложить». Вот по этой команде устанавливаются взрыватели, снимают колпачки и докладывают: «Дивизион готов».

А чаще ставили взрыватель на фугасное или на осколочное действие?

Как я скомандую. А когда я стреляю по открыто расположенной живой цели, я даю команду «Взрыватель осколочный». У артиллеристов очень строго отработана команда. Я ее назубок до сих пор знаю. Идет она так: «По скоплению пехоты, снаряд М-13, взрыватель осколочный». Или, если укрытая пехота, то взрыватель фугасный. «Буссоль 42–30, уровень 30.0, прицел 422. Зарядить, готовность доложить». Коротко, ясно. Все. Телефонист передает. Я медленно командую: «Буссоль 32–40», – он говорит: «Буссоль 32–40». Ему там повторяют, он говорит: «Да», – я слышу. Значит, принято. «Прицел 434», – он передает, оттуда подтверждают. Он говорит: «Да». Я даю следующую установку. Очень четко все.

С такой системой по своим не попадали?

Не было абсолютно случаев. Даже одной ракетой. У меня один приятель, Герой Советского Союза Володя Фаготов (вот недавно похоронили), за Одер получил Героя, командовал дивизионом, он говорил: «Одна установка 16 ракет дала хорошо: разрывы легли сзади первой нашей позиции, где наши лежали, подготовившись к наступлению. В чем дело? Сразу шум: «По своим бьете!» Я скомандовал: «Записать установки, личный состав весь убрать от установок. Командирам батарей проверить». Проверили – все правильно. Уже когда уезжал домой, командир установки подошел ко мне и сказал: «Извините, у вас неприятность тогда была. Но меня обругал командир, что у меня медленно работал наводчик. То ли у него рука занемела, то ли еще что-то. Он никак не выведет… А крутить нужно много. Если 430 прицел, это почти 44 градуса. А старший на батарее командует: «Огонь! Почему отстаете! Залп же срочно требуется!» Я сдрейфил и дал залп! А наводчик не успел вывести уровень на середину. Но, как только залп ушел, я, естественно, исправил». Вот такие ошибки могли быть.

А у вас сколько позиций было? Ну, допустим, дивизион. Да? Всегда ли это была огневая и запасная позиция, с которой выезжали на огневую, или как придется? Как вообще это организовывалось?

Когда готовилась Орловская наступательная операция на Курской дуге, мы готовили на дивизион четыре позиции в полосе наступления нашей третьей армии. И на флангах еще по четыре. Двенадцать позиций было подготовлено на случай маневра. Ведь к Курской битве очень серьезно готовились. Знали, что немцы нанесут страшный удар… У меня все было расписано: вариант 1, вариант 2… 3… 10… 12… Я знал уже, как туда проехать, там у меня позиция и вешки стояли. Колышки вбили на каждую боевую машину. И уже командиры знали все маршруты. Если там мостик сломан, мы его восстановили, чтобы проехать. Все было предусмотрено. Это в обороне.

А в наступлении?

В наступлении готовили только одну позицию. А потому что не надо было. Теперь, существовала существенная разница в позициях первого года войны и третьего. В 41-м году, когда господствовала немецкая авиация, немцы очень быстро засекали место залпа. Ракета, когда она срывается с направляющей, имеет активный участок траектории. Это значит, что там еще порох горит, и она оставляет след. Тут же они артиллерийский налет одним-двумя полками дадут или вызовут девятку «Юнкерсов», и они тут как тут. И еще рама летает все время. Ее называли «старшина фронта». В этом 41-м году, дав залп, мы отходили на пять километров примерно: это называлась «исходная позиция». Она обычно в лесу, хорошо замаскированная. Там перезаряжали, рассредоточивались и ждали следующий залп. Опять выезд на огневую позицию. Отказались мы от этого в 42-м году, когда я из Калининских болот прибыл под Сталинград. И однажды дал залп и начал дивизион отводить, а там вкруговую ходят «юнкерсы». Тут стали закапывать. Использовали откосы балки, срезали и загоняли туда установки. А потом сверху брезент, жухлая трава или еще чего-нибудь набросаешь, и это было спасение. И никто с этих пор уходить на запасные